№1 - Нэрданель и новый мужской персонаж
Удушливый печной жар стальным обручем...
Удушливый печной жар стальным обручем перехватывал грудь - рыжеволосая женщина рукавом утерла ползущие по лбу капельки пота, но не отстранилась от пляшущих языков огня, продолжая напряженно вглядываться в их круговерть. Понемножку проворачивая стальной штырь, она ждала когда металл приобретет равномерный рдяной окрас. Чтобы затем, молниеносно швырнуть заготовку на наковальню и придать будущему канделябру задуманную острую форму птичьего крыла.
Искры с шипением въедались в продубленный фартук, тонули в бочонке с колодезной водой, бестрепетно умирали. Кто знает, о чем думала в этот момент Нэрданель. Да и думала ли?
На подошедшего мастера дочь Махтана даже не оглянулась - просто передала налившуюся свинцовой тяжестью рукоять топора и отошла к столу возле выхода. Стянула белую тряпицу с горловины кувшина и припала к ней, жадно глотая ледяное молоко.
- Ну как? - спросила она у помощника, когда грохот металла о металл стих. - Будет в этой вещи прок?
Беловолосый нолдо сдул налипшую челку и усмехнулся - Конечно будет. Только примут твою чайку не за предмет убранства комнат, а за полновесное оружие.
Эльфийка пристальнее взглянула на творение рук своих и едва слышно простонала - Лэндил был прав. Задуманная, трепетная чайка, взмывавшая с постамента, выполненного в виде застывшей волна, на деле была слишком уж хищной. Вздыбленные крылья, бритвенно острые по краю, загнутый книзу клюв. Если бы не перепончатые лапы...
- Если чуть исправить, то можно изобразить орла взлетающего с вершины горы. - кузнец стянул перчатки и бросил их на стол. - Тоже красиво, одинокий гордый силуэт... Королю понравится.
- Нет уж. - Нэрданель резко опрокинула металлическую фигурку на спину и почти выбежала из мастерской - Хватит с меня гордых птиц. Насмотрелась.
Они познакомились давно, как говорил любимый воспитанник Махтана - на заре времен. Время тогда и правда было ранним, Ниэнаро Лэндил голенастым отроком, мечтающем об ученичестве, а Нэрданель Махтаниэн насупленной девчонкой, прилежно разучивающей сказания о великом Походе. Точнее, планомерно закапывающей надоевшую рукопись в палой листве, собранной отцом на месте будущего кострища. Отряхивая запачкавшееся на коленях платье, нолдиэ в вполуха выслушивала доводы о том, что история важна, что деяния предков достойны уважения и нельзя не знать собственных корней. Внимание девочки привлекла лишь фраза о том, что когда-нибудь и её жизнь будет запечатлена для будущих поколений.
Лэндил, отчего-то Нэрданель звала его только так, очень быстро выработал несложную привычку, после уроков с Махтаном водить девочку с собой на небольшой пригорок, где, сидя под большим раскидистым дубом рассказывал ей истории о прошлом Арды. Ровное течение речей товарища завораживало, луговые травы вкрадчиво шептали в такт…
Все изменилось однажды - Лэндил так и не дождался подружки, а когда встретил её во дворе, то только и мог добиться сбивчивых и возмущенных восклицаний о непроходимых грубиянах и спесивых глупцах. Обидчтком Нэрданель оказался насупленный подросток, придирчиво разглядывающий клещи, молоты и заготовки будущих изделий. Смешно потряхивая заплетенными в неряшливый куцый хвост волосами, первенец Государя, Куруфинвэ Феанаро презрительно фыркнул в сторону объявившейся парочки и удалился, гордо неся самое себя прочь. Часом позже, в дымной кузне Ниэнаро показывал своему полу-тезке как именно добиться от раскаленного штыря нужной формы и толщины, одновременно не расколотив старушку-наковальню в пыль. Куруфинвэ морщится, но молчит, жадно впитывая науку.
Вечером, сидя на завалинке, юный принц сосредоточенно мусолил травинку и не сводил глаз с вздыбленных горных вершин. Есть ли на этих склонах нужные металлические руды, спросил он, не глядя на соседей. Лэндил чуть нахмурился, Нэрданель же раздраженной кошкой шипела на новичка, но к словам прислушивалась, словно бы нехотя. В столь привлекательные для обоих горы, подростки нарочито шагали по разные стороны тропы. Назад же они возвращались стремя в стремя, расставив на месте будущих штолен флажки, и беззлобно перебрасывались подначками, чуть ли не пихаясь локтями.
Тогда-то Ниэнаро и понял, что больше им не нужен. Перестал принимать участие в ежевечерних обсуждениях, старался не попадаться на глаза. Впрочем, вскоре они и сами позабыли о товарище. Шутка ли – обустраивать собственный дом.
Первенцу Нэрданель, Лэндил подарил выкованную им подвеску с перезванивающимися бубенцами, вежливо поздравил чуть осунувшегося Феанаро с отцовством и сбежал прочь от растущего внутри чувства. Чувства, что прояви он больше настойчивости, то попискивающий в колыбели младенец был бы его сыном. Чувство было злым, ершистым и совершенно неуместным в том доме, наполненном теплом и уютом.
Ниэнаро даже делал все, чтобы не стать сторонним и придирчивым наблюдателем за жизнью молодой семьи – он поспешил перенести собственную жизнь в другую плоскость. Отшутившись тем, что загородом ему думается легче, нолдо собрал весь свой нехитрый инструмент и скорыми темпами переселился на юг. Уже обосновавшись на изрядном отдалении от Тириона, кузнец со странным лицом вертел в пальцах серебряное обручальное кольцо и смотрел в сторону Туны. Сам себя одергивал и погружался с головой в работу, по большей части самостоятельно же её и выдумывая. Затянувшееся отшельничество излечивало. Так было правильно. Так и должно было быть, но Эру угодно по-другому.
Нэрданель внезапно ворвалась в его хижину ночью, и вцепилась в рубаху, глотая судорожные рыдания и шептала, словно в забытьи.
- Наро, Наро!!!
- Что с ним? Он ранен? – женщина помотала головой и прошептала страшные, замораживающие слова.
- Он ушел. С детьми на север. Мы расстались – сердце Лэндила затравленно сжалось – неужели Высшие услышали его мольбы раньше него самого?! Неужели вмешались так, как стоило немногим раньше?!
- Не говори глупостей, - «мэлль» Ниэнаро буквально содрал с языка, неловко поглаживая женщину по спине. – Все обойдется, вот увидишь. – не в силах выносить неуместную благодарность за ложь в серых глазах, нолдо отговорился приготовлением чая и скрылся на кухне. Прижался лбом к прохладному дереву полки и едва слышно застонал. Мука, какая же это мука – видеть, желать, иметь надежду, но не возможность заставить забыть. Соединить разбитое сердце и заменить собой того… тех… ушедших. Словно в насмешку, судьба отметала помехи одну за одной – дети? Муж? Мнение знакомых и родных? Да хоть Валар – ты же сам не протянешь руки, тряпка! Ведь даже теперь, подняв низвергнутую чайку, ты не думаешь как бы пойти и утешить расстроенную женщину. Нет! Ты словно слепой скупец катаешь в пальцах бусины прожитых дней, страшась отпустить путеводную нить. Потянуться за будущим, что не предопределено.
Пока оно само не влетит в неготовые ладони.
Она вновь вернулась – жаркая, неукротимая как пламя, до умопомрачения счастливая. Полная жизни и как никогда похожая на ту солнечную девчонку, что ждала его каждый вечер под деревом.
- Наро! Наро! – только и могла вымолвить она, покрывая суматошными поцелуями лицо Лэндила. Но упрямо выворачивалась из жадных объятий, упираясь руками тому в грудь. Она хотела что-то сказать, но смех мешал.
- Что, милая? – Лэндил чуть встряхнул её за плечи, радуясь что она наконец зовет его по имени. Надеясь, что Мудрая поняла и приняла его чувства.
- Да нет же! Он вернулся!! Я … мне… словно сказал кто. И сердце, совсем как тогда… Лэндил, слышишь! Это все было не зря! – ликующе смеясь, рыжеволосая нолдиэ выскочила из сумрачной комнаты наружу и взлетела в седло, всем существом мчась по одной ей ведомой дороге. Навстречу. Не оглядываясь на застывшего в дверях друга и уж точно не помня о нем.
Ниэнаро Лэндил горько усмехнулся и протер внезапно заслезившиеся глаза . Так бывает, когда слишком долго смотришь на солнце. Или на чужое счастье, здраво сознавая, что оно могло быть твоим.
- Так и должно было быть, мэлль. – прошептал Ниэнаро враз онемевшими губами. Не видя, он оперся на край стола, тяжело сел на стул и закрыл лицо ладонью. – Так и должно было быть. Он пришел, а ты дождалась…
№2 - Майары на службе валар
Во время, предшествующее заре мира, над обустройством Арды трудились возлюбленные дети Эру...
Во время, предшествующее заре мира, над обустройством Арды трудились возлюбленные дети Эру – могучие и неизмеримо мудрые Валар. Их свет простирался на пустынную пока землю, и тянулись к небесам ростки деревьев, чутко прислушивались к вою ветра дикие звери, величавые горы же неприступно молчали. Все ждало появления квенди.
И пуще всех в этом мире, того ждали майар, младшие отпрыски Илуватара. Многим из них не было дело да скрытой в тенетах будущего судьбы – бессловесные тени, присутствовавшие при разговорах Учитилей и Владык – они мечтали учить Эрухини, принимать непосредственное участие в их жизни.
Одна из них майэ Тилендин, приближенная к Йаванне, занималась тем, что пестовала крошечные цветы, годные лишь радовать взгляд будущих обитателей. Покрывала холмы и низины мягкой травой, да пружинистым мхом. Пела за работой и вокруг неё кружились бабочки.
Мощные, необхватные стволы деревьев страшили её, но Тилендин молчала, когда наставница вздымала из земли очередную рощу, призванную по её словам служить укрытием для квенди, укрытием от дождя и порождений Мелькора.
- Вот увидишь, эти олвар еще сослужат во благо, - Кементари удовлетворенно оглядела творение рук своих и бросила – В одной лишь ветке любого из них больше смыслах, чем во всем твоем труде. Бабочки-цветочки – бестолковые однодневки, не могущие защитить себя. А это еще что? – Владычица изумленно взглянула на тонкий, изгибающийся росток, оплетающий ствол могучего дуба. – Что, я тебя спрашиваю?
- Это вьюнок, госпожа. – едва слышно ответила перепуганная майэ. Она задумывала это растение, крошечное и слабое создание, что может жить только рядом с надежной опорой. Ей казалось, что глядя на этот симбиоз, юные квенди поймут, что без помощи… валар, им не выжить.
- Очередная бессмыслица. И наверняка питается жизненными соками этой бедняжки. – Йаванна поддернула рукава платья и резко распутала плетение вьюнка, чудом не порвав его и не сгубив. Тилендин испуганно замерла, страшась, что Кементари и вовсе выдернет её детище с корнем, но вала небрежно бросила вьюнок на ветви кустарника, росшего неподалеку.
- Хватит с твоей пиявки и этой помощи. – Тилендин едва дышала, с замиранием сердца смотря на новое знамение. Не валар. Нет, дети поймут все сразу и будут искать помощи у малых богов. Тех, кого проще любить, а не бояться гнева…
- И еще. Я сегодня говорила с братом и Манвэ разрешил мне создать для деревьев защиту. Ты перенесешь границы своего цветника, чтобы я могла вырастить новых олвар, некоторые из их и станут пастырями, когда придет время.
- Но госпожа, - ликование Тилендин померкло, стоило ей представить сотни оживших деревьев, бродящих среди недвижимых сородичей. Эта странная задумка пугала. – как квенди будут спасаться от зла под сенью дубрав, если среди безмолвных деревьев их будут ждать ваши стражи?
- Твои мысли заняты маловажным и сиюминутным. Квенди должны изначально понимать, что олвар им братья, как и прочие мои детища. И они должны будут учиться жить в мире и согласии сразу, с самого начала.
- Но мне всегда казалось, что квенди должны главенствовать над кэлвар и олвар. Что мы мы создали мир, где ничто не будет их ограничивать!
- Мне казалось… Если мне понадобится твое мнение, я тебя спрошу, неразумное дитя! Ступай, спасай свои цветочки и вьюнки, пока я не рассердилась! – Кементари резко взмахнула рукой, отсылая Тилендин прочь. – Тебе надо больше учиться, прежде чем пытаться постичь замыслы нашего Отца.
Тилендин молча поклонилась и пошла прочь, не чувствуя ползущих по щекам слез. Она не знала от чего плачет, от обиды, от печали или вовсе от радости. Что-то подсказывало ей, что квенди будут сторониться создаваемого Йаванной народа. И что судьба Пастырей будет куда печальней, чем мнилось их матери. Быть бессловесными, потому что никто не пожелает слушать, недвижимыми, потому что будет некуда идти. Да беспомощными, потому что беда придет разом, со всех сторон.
№3 - Финрод, Берен и эльфы на Тол-ин-Гаурхот.
Финрод смачно хлопнул себя по щеке...
Финрод смачно хлопнул себя по щеке, в прах растирая покусившегося на него комара. Со смешанным чувством просмотрел на кровавую кашицу образовавшуюся на пальцах. И почуял растущее внутри себя темное, клокочущее удовлетворение.
Вся эта ситуация казалось насмешкой, гротескной побасенкой, затянувшейся шуткой. Иначе как объяснить, что Король Наргортронда возлежал на животе, в камышах на против подозрительно безжизненного оплота младшего Врага и был всячески порицаем местной популяцией лягушек, не принимавшей такое бессмысленное уничтожение комаров, мошек и прочей летуче-кусучей гадости. Если бы он это делал ради насыщения!!!
Так вот. Некогда белокурый Владыка был в засаде. Воля рока и короткой палочки. Но чем глубже погружался в зловонную топь эльф, точнее, чем дольше он бдел, тем больше ему казалось, что их совсем-совсем не ждут. И наверняка подло спят на теплых пуховых перинах!
Где-то в подреберье кольнуло. Инголдо мгновенно опомнился и усовестился. Нахмурил брови и самовольно заполз по самый подбородок, припоминая былое рвение. Он же клялся. Он должен. Хотя бы не расстроить неразумное дитя.
Нечто теплое и тяжелое неожиданно плюхнулось на ноги нолдо. Король взвизгнул - дернулся - поскользнулся.
- Ну что там? - горящий азартом Берен чуть поерзал, оперся о спину товарище обеими ладонями и подался всем телом вперед, тщась высмотреть, выслушать и вынюхать врага. Вы только скажите.
- Кхе-кхе, - ответил Финрод, медленно стекая лицом, точнее грязью с лица и выплевывая оную наружу. - Пока тихо.
- Давно тихо. Странно. - подхватил Берен и чуть сместился назад, позволяя Инголдо чуть-чуть возвыситься над бренным. - Ой, а это что!
Финрод невнятно булькнул в ответ и отчетливо рявкнул по осанвэ - "Птица!!!" - тем самым коснувшись сознания человека. О чем сразу же пожалел.
Мысли Барахириона были заполнены обрывками смутных образов. В них встречалась и прекрасная Лютиэн (" на любителя" - парировал Финрод. Ему образ дамы - муммака-на-скаку был до боли и печально знаком, чтобы привлекать) и ужасные феаноринги ("ты бы еще признался, - буркнул Финрод – у кого их палантиры, стяги, поясные бюсты отца и пять полновесных портретов на разных фонах! Спалил бы контору перекупщиков окончательно!). Завершало представление сакраментальное и неизбывное "Атандил больше не любит Берена?!" Причем последнее звучало все явственнее и отдавало паникой. Не хватало еще, чтобы мальчик с мечом наголо бросился на укрепления Гортхаура, стремясь поразить черствое сердце старшего товарища.
- Нет, все в порядке. - пересилил себя Инголдо, в противовес словам явственнее затрепыхавшись под смертным. Тот намек почти понял - перетек всей массой на собственные пятки и финродовы лодыжки. И явно довольно жмурился, как кот перед валерьяной. "Атандил любит Берена!"
Финрод горько подумал, что как-то неверно распределяет симпатии - вроде бы всем поровну, а одним мало, другим много. Одни обижаются, что узнали об отъезде не первыми и гордо остаются, другие же стучат хвостом от мимолетной ласки. Пусть даже незапланированной.
«Сказывается тяжелое детство» подумал Финрод и проникся симпатией к восторженно сопящему человеку, севшему ему практически на шею. Пока образно. (хотя кто знает эльфийскую анатомию?) Подумал, что этому по сути дела, малышу пришлось так несладко. Встревожился – может, все-таки стоило оставить его дома? Кузены бы присмотрели. Последний тезис был сомнителен – Куруфин и Келегорм сами были горазды ввязываться во все непонятное, непроверенное и травмоопасное, только помани. Инголдо снова чуть не прослезился. «Милые крошки» (Куруфин в этот момент внезапно подавился прожаренным куском мяса, собственноручно распотрошенного зайца и встревожено заозирался). «Так тяжело пришлось. Детства не было, юность поломали, папу убили.» (Майтимо довольно поморщился и рубанул в осанвэ-канал «Уймитесь, дядя! Мы с братьями хорошо едим, крепко спим и одеваем сухие носки! Переживайте о своих чадах» и откровенно пробурчал в сторону – Ох, уж этот Ноло).
Так вот. Инглор так отчаянно предавался дебрям психофеанорингоанализа, что почти пропустил виноватое шебуршание объекта «опеки, заботы и устроенного будущего».
Берен, не в силах пробиться и дошептаться до ушедшего в себя Короля, пробормотал чуть явственнее, наконец почувствовав отклик заинтересованности.
- Атар… ндил. – Финрод не знал, то ли умилятся косноязычию почти приемыша, то ли пугаться произношению. – Я виноват перед тобой.
- Что такое, Зоркий Глаз? – участливо проговорил Инголдо, находясь на подступах к познанию смысла личного существования в Арде. Посему, пребывая в гармонии с телом, порядком продрогшим и прокусанном; духом, прекратившим самоистязаться и задаваться многочисленными «А что если?», сводившимся к тому, что надо было слушать папу и сидеть дома. И разума, приблизившегося по уровню к восседавшей рядом жабе, сочно раздувавшей и вбиравшей маслянистое горло. – Что такое? – «детка» Финрод отчего-то зажал.
- Там это… - обнадеженный благостностью Финрода, Берен приободрился – Я, в общем проверял дозоры… Кстати! Остальные в наглую варят похлебку, а не следят! – наябедничал смертный. – Я обошел Волчий остров кругом, княже. («Король» - мрачно поправил Инглор) Берен, почуяв раздражение, но не определив причины закончил доклад куда более сдержанно.
- Обошел я остров кругом. И замок тоже, да… - Берен совсем скис. – Там, в общем, стенки нет.
- Какой? – заинтриговался Финрод. Неужели любимый братом книжный гарнитур сожгли? Стоп, а как бы об этом узнал смертный, он что, сквозь камни…
- Третьей. И пусто там. Ни Саурона, ни орков…
Прозвучавший в ответ вопль был занесен в летопись "Сто значимых событий" авторства Куруфинвэ Атаринкэ, п.П.Д (принц Первого Дома)., к.в.н. (кандидат всех наук), б.е. (блестящий естествоиспытатель) , н.я (настоящий языковед), как новый рекорд звука, оставивший далеко позади знаменитый крик Мелькора в ущелье Ламмот.
И для хрестоматии
№1 - Нэрданель и новый мужской персонаж
Удушливый печной жар стальным обручем...
№2 - Майары на службе валар
Во время, предшествующее заре мира, над обустройством Арды трудились возлюбленные дети Эру...
№3 - Финрод, Берен и эльфы на Тол-ин-Гаурхот.
Финрод смачно хлопнул себя по щеке...
Удушливый печной жар стальным обручем...
№2 - Майары на службе валар
Во время, предшествующее заре мира, над обустройством Арды трудились возлюбленные дети Эру...
№3 - Финрод, Берен и эльфы на Тол-ин-Гаурхот.
Финрод смачно хлопнул себя по щеке...