Название: Малыш, я же лучше...
Персонажи: Куруфинвэ Феанаро, Туркафинвэ Тьелкормо, Арафинвэ Ингалаурэ, Нэрданель Махтаниэн,
Краткое содержание:Нельзя отказывать ребенку в самой-самой-самой слезной просьбе. Хлопот не оберешься
Жанр: юмор, есть нескромная претензия на канон
Примечания автора: персонажи Толкиену, особо смешные фразы - Карлсону, ситуация мне.
Тьелкормо восседал на кровати и сверлил хмурым взглядом захлопнувшуюся за отцом дверь – теперь в его жизни больше никогда не будет ни смысла, ни цели, ни радости. Потому что в ответ на самую-самую пламенную просьбу подарить ему на день рождения собаку, он получил непререкаемую и столь же пламенную отповедь, начинавшуюся со слов "Малыш, я же лучше...". Дальше память насупленного мальчишки ухватила только отдельные и фатальные для себя слова - "собаки", "в этом доме", "не будет". Добиться внятной реакции Феанаро от сына так и не смог - ребенок уклонился от покровительственного встрепывания волос, насупился, ожег отца обиженным взглядом и отвернулся. Куруфинвэ замешкался, честно пытаясь понять, что же он сделал не так. Потерпел сокрушительное поражение и устремился к новым знаниям о воспитании детей. Иными словами, на поиски жены.
гав!
"Сбегу из дома" – тем временем решил оскорбленный именинник и несколько перетрусил от собственного, к тому же такого простого, решения. Впрочем, не надолго. Собирать ему было особо нечего, разве небольшой, почти игрушечный, кинжал в мягком чехле, который ему сделал отец на прошлый праздник. Сжав рукоять, Турко прокрался к двери и выглянул в пустынный коридор - стараясь двигаться бесшумно, он зайцем пронесся по дому, выскочил на террасу и метнулся, было к конюшням, намереваясь немного-немало сманить отцовского жеребца. Но Сулэ был гордым животным и никогда за просто так от хозяина не уходил. Значит, надо было забежать на кухню и стащить оттуда сахару, чтобы подкупить упрямца.
В помещении, где безраздельно властвовала мама, всегда витали будоражащие аппетит ароматы – томилось жаркое, допекался пирог, подсыхали многочисленные травы, которые Нэрданель либо выращивала в саду, либо находила вовремя прогулок в лесу. Она всегда подмечала, что утаскивали в карманах её проголодавшиеся «галчата», но никогда не ругала. Старших детей, вообще попробуй, дозовись на обед, когда они вместе со сверстниками пропадают на улице, будто питаясь воздухом и солнцем. Младший же исправно подчищал запасы орехов и всего того, что могло уместиться в ладонях за один раз, а самый непоседливый требовал, чтобы его оставили в покое, не лезли с всякими глупостями и не мешали творить. Поэтому Феанаро часто готовил себе сам.
Закрыв за собой дверь, Турко осторожно скользнул внутрь, привычно цапнув со стола мешочек с орехами. Потом подобрался к высокому, немного пузатому шкафу, придвинул табуретку и полез за деревянной плошкой, в которой всегда лежал сахар. Робея от собственной наглости, мальчик набрал оттуда полную горсть, намереваясь как следует уважить Сулэ. Ну, и себя не обидеть.
Но его ждало жесточайшее разочарование – вороной уже послушно покидал конюшню, шагая следом за смеющимся Нэльо. И что-то подсказывало, что тому не пришлось сильно уговаривать спесивца. Тьелкормо посмотрел на лакомство, зажатое в кулаке, и с удивительным спокойствием подумал, что сахар такая вещь… В хозяйстве всегда пригодится.
Поэтому, засунув один кусок в рот, а остальные спрятав в мешок, феанорион стремглав побежал по каменным плитам двора к саду, словно пытаясь обогнать свою же тень.
Тенистый уголок, в котором росла старая раскидистая яблоня, был его самым любимым местом игр. Всякий раз, приходя сюда он крепко-накрепко обнимал дерево, приникал щекой к шероховатой теплой коре и силился услышать ток прозрачного сока под нею. Обязательно проверял - не гнется ли какая ветка от большого груза, не досаждают ли его любимице вредители. За что по осени и награждался самыми ароматными и вкусными яблоками.
Домашние посмеивались над этим увлечением, но не вмешивались. Один лишь раз отец нарушил уединение сына и принес резную лавку, дабы подрастающее чадо не пачкало штаны, ничтоже сумняшеся садясь прямо на траву.
Тьелкормо встал коленями на скамью и обнял ровный ствол, прислушался к ласковому вопрошающему шепоту листьев над головой. Потом потянулся и снял угодливо подставленное ярко-желтое яблоко, вполголоса благодаря за такой щедрый дар. Набрав полный подол гостинцев, Третий уселся на скамье, раскладывая добычу возле себя, дабы выбрать самые красивые и большие. А те уже рассовать по карманам.
Солнечный луч упал под ноги деловитого мальчишки и расплескался, превратив облицовочную плиту в золотую. В кустах послышалось вкрадчивое сопение, после которого на дорожку вышел, поминутно потягиваясь то передними, то задними лапами, крупный кот. Он не отличался особой породистостью и чистотой крови, но не дай вам Эру, сказать об этом ему в лицо! Личный кот Куруфинвэ Феанаро по имени Кысь низверг бы вас в прах одним лишь взглядом или душераздирающим зевком. На младшего отпрыска своего хозяина кот взглянул с умеренным любопытством сытого зверя, встретившего на пути какую-то диковинку. И явно размышлял - съесть мальчика или пусть живет…
Предполагаемая добыча машинально подобрала ноги и недоверчиво уставилась на кота, подошедшего к обласканной солнцем плите и распластавшегося на ней во всю свою немалую длину.
Весь вид Кыся говорил о том, как он доволен своей жизнью и, с высоты прожитых лет, советует маленькому дикому эльфу вести себя так же. Зачем куда-то идти, когда и тут неплохо кормят?
Турко на провокацию не поддался – осторожно слез со скамьи с другой стороны и по широкой дуге обошел развалившегося кошака. Он – феанорион! Его какой-то там обильной кормежкой не проймешь!
Дальше все было куда проще – Турко пробрался к задней калитке, выскользнул на улицу и был таков. Родной дом, напоенный сонной тишиной, остался далеко позади, вот из виду пропали приметно украшенные столбики забора, спрятались за кусты и соседние дома стены. Крыша вместе с купами деревьев долго-долго маячила на высоте, но и она сдалась, когда мальчик начал спускаться все ниже и ниже по холму.
Он вышел через главные ворота и замер на склоне Туны, силясь объять взглядом представшее ему великолепие и буйство красок. Кажется, сам воздух дышал свободой и бунтарством, он ерошил волосы, подбадривая и зовя за собой. Турко вприпрыжку понесся по высокой зеленой траве не испытывая и малейшего желания обернуться, практически забыв обо всех своих обидах и неурядицах. Потревоженные им пчелы и шмели с недовольным басовитым гудением отрывались от цветов, взмывали вверх, кружили на фоне лазури мохнатыми точками, чтобы через несколько минут вернуться к прерванному обеду. Бабочки разноцветными лоскутками носились в незримых течениях воздуха, порой заинтриговано устремляясь за бежавшим эльфенком. Но догонялки им быстро надоедали, и они отставали от целеустремленного нарушителя полуденного покоя.
Он ворвался в тенистую рощицу, потревожив её дрему, пробежал между деревьями и нашел себе пристанище на стволе поваленного ясеня. Так далеко Турко никогда еще не забирался, и от этого пасторальный пейзаж, с пролегавшей на некотором отдалении тропинкой, казался крайне таинственным и манящим. Небо-то точно было выше, чем в городе. Тьелкормо раскинул руки и испустил ликующий вопль, подражая дикарям с восточных земель, о которых ему так любил рассказывать дед. И прогоняя невольный страх, что вкрадчиво коснулся мягкой лапкой затылка – он же теперь совсем один. Сам за себя. Гордость все равно брала свое – мальчик непокорно тряхнул головой, будто говоря – И что? Я все равно справлюсь!
Но роща перестала казаться удивительной и интересной – просто скопление дурацких деревьев. Здесь все будет о доме напоминать. И здесь его будут искать в первую очередь. Если вообще будут.
- Туркафинвэ?! – мальчик вздрогнул, медленно-медленно поднимая глаза на незаметно подъехавшего всадника, испытывая противоречивые эмоции – радость и опасение. Но, раздавшийся голос оказался всего лишь похожим, а не отцовским, поскольку на снежно-белом иноходце сидел дядя Ингалаурэ, изумленно взиравший на младшего племянника. – Что ты тут делаешь? – интонации эльфа, совсем не давно познавшего счастье быть отцом, были пронизаны заботой и вниманием. Это подкупало.
- Гуляю. – буркнул беглец в ответ.
- Так далеко от дома?! Куда смотрит твой отец?! – мужчина спешился и подошел ближе к ребенку. Тот лишь пожал плечами и пробормотал неразборчиво – На горн, наверное. Или на маму.
- А…
- Спасибо, не надо. – Тьелкормо пристально посмотрел на дядю и с нажимом пояснил. – Меня провожать домой не надо. Я туда больше не вернусь.
- А я и не предлагаю. – нашелся младший финвион. – Хочешь со мной поехать?
- Куда? – удивился мальчик, не веря, что взрослый поддержал его идею побега и даже собирается помочь уйти подальше от дома.
- В Гавани. Так хочешь или нет?
- Конечно!!! – восторженно воскликнул Турко, в мгновение ока, оказавшись на ногах. Гавани тэлеро. То, что ему нужно! Там его точно не будут искать – подумают, что храбрости не хватило отправиться так далеко. Он давно мечтал увидеть чудесные корабли, спокойные воды океана, золотые пески побережья… Ему их тоже обещали показать, да не сподобились.
Феанаро в немом изумление смотрел на опустевшую комнату, поражаясь, как за какие-то двадцать минут одна головная боль, читай недовольный ребенок, превратилась в две головные боли – недовольный ребенок и, собственно, куда этого спиногрыза унесло? Разведка донесла, что из конюшни пропал хозяйский конь, с кухни были умыкнуты орехи для праздничного торта и количество сахара, годное для того, чтобы у некоторых мягкое место сначала слиплось, а потом разболелось от жесткой родительской длани. На окрики и мысленный зов охотно отзывалось лишь эхо, да позванивающее возмущением аванирэ.
По логике выходило то, что обиженное чадо свело со двора взрослого коня и унеслось куда-то в сторону горизонта, явно не собираясь никуда возвращаться. И в первый раз за свою жизнь, но далеко не последний, Куруфинвэ упорно надеялся, что логика ошиблась, и насупленный Турко обнаружится где-нибудь поблизости...
Хоть в том же... Точно! Все в сад!
Если честно, периодически Арафинвэ испытывал священный ужас от собственной заботливости, мягкости и желания угодить всем и сразу. Казалось бы, чего проще и понятней – схватить мальчишку за ухо и отвести в родительский дом? Можно походя отметить огрехи воспитания, уязвить старшего брата, кичившегося своим мастерством в разных сферах жизнедеятельности. Можно укоризненно покачать головой и выпалить уже родившуюся напутственную тираду, что-то вроде – Тьелкормо сбегать от проблем не метод. Или – а о родителях ты подумал? На самый крайний случай – Турко, детка, ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, поехали домой, а?! Никто ведь и слова не скажет, лишь поблагодарят сквозь зубы за проявленную гражданскую ответственность
Но, стоило опустить взгляд на светловолосую голову, маячившую прямо под носом, как все благие и, главное, правильные намерения улетучивались и испарялись. Непоседливый ребенок поминутно сыпал вопросами, тыча пальцем то в одно, то в другое. Хотя, до Гаваней было еще часа два пути, и вокруг них расстилался все тот же пустынный пейзаж.
Успокаивала мысль о том, что довольного и пресыщенного впечатлениями феаноринга куда проще вернуть в лоно семьи и откреститься от всей ответственности, нежели феаноринга брыкающегося и полного сил.
Впрочем, Тьелкормо вертелся в седле лишь в самом начале, потом успокоился и затих. Арафинвэ покосился один раз, второй, не выдержал и спросил.
- О чем ты грустишь, Feanaro hin? Прекрасная погода, лето, скоро Праздник Урожая…
- Собаку мне не подарят. – горько прошептал Турко, старательно смаргивая с глаз неожиданные слезы. Он не собирался плакать, а тем более жаловаться на отца, но все произошло как-то само – накатило и прорвало. Мальчик уткнулся в живот опешившего и перепугавшегося дяди, продолжив изливать свое немалое горе.
И опять же – скажи Ингалаурэ, что Феанаро прав – все бы закончилось. Слезы мгновенно высохли, а то и смерзлись в учтиво-бесстрастные ледышки, племянник отстранился, пришел в себя… Но Арафинвэ не посмел сказать правильные слова. Он переложил поводья в левую руку, а правой погладил Тьелкормо по макушке.
- Не плачь, Турко, это же такой пустяк. Хочешь я… - Слава Валар, что провидение миловало Ингалаурэ и не позволило тому закончить фразу. Последствия данного слова были бы ужасающими и чудовищными. Поскольку во внезапно раздавшемся ледяном гласе не было и намека на счастье от встречи с родичем.
- Так-так-та-а-а-а-ак….
Жилка вкрадчиво отсчитывала ритм бьющегося сердца, все ускоряясь и ускоряясь. Куруфинвэ Феанаро со смешанными чувствами смотрел на разложенные по скамейке яблоки. Перевел тяжелый взгляд на безмолвное дерево, но не получил никакого знака кроме въедливо-ехидного шепотка листьев. И это в абсолютно безветренный миг!
- Сожгу. – клятвенно пообещал он. – Собственными руками. Плевать на экосистему и детскую психику. И ни на кого не посмотрю, что нельзя!
Кысь оскорблено муркнул и пихнул хозяина пушистым боком. На откровенно-волчий взор сверху ответил скептическим зевком снизу, после чего вальяжно прошествовал к неприкрытой калитке. «Непорядок» - отметил нолдо и приободрился – в этом доме, несмотря на общественное мнение, непорядок сам по себе не возникал. Всегда были причины. И если сложить два и два – яблоки и калитку, значит, ребенок все-таки ушел из дома, но своим ходом. Следовательно, можно догнать и перехватить. Отругать, обнять и отшлепать. Последовательность не установлена.
Сверкнув глазами и вгрызшись в ярко-красное яблоко, обретший уверенность в себе, как в отце и мыслителе, Феанаро вышел вон и был таков.
Смерчем проносясь по тихим улочкам Тириона, улавливая обрывочные сведения и считывая правду по перепуганным лицам знакомых, финвион узнал немало важного. Кто одолжил его любимый рубанок, почему вчера Майтимо не пришел на обед, а сегодня увел коня, счастливую весть о том, что первенец младшего брата сделал первые шаги, слух о том, что Король вознамерился сотворить скамью из цельного мрамора. Подавив желание метнуться в отцовский дворец и спасти инструмент от смерти храбрых, поборов желание воспитать старшего сына, да отложив на потом визит доброй воли к родственникам, Феанаро взвился в седло и безапелляционным тоном отдал распоряжение сыновьям-племянникам неожиданно навестить деда и попросить рассказать про земли на Востоке. Да, в сотый раз. Да, подсказывать слова, если дедушка запамятует. Да, папа придет и проверит.
Убедившись, что младшее поколение опечаленным гуртом плетется вверх по улице, Куруфинвэ повелительно сжал конские бока и … все. Сулэ презрительно фыркнул и полуобернулся, намекая, что лошадка не железная и тоже чего-то да хочет. Равноправия там и хозяйской заботы.
Феанаро вздохнул и полез в карман, дабы скормить наглецу положенный кусок сахара. Иначе гордый зверь начал бы изображать тупую непокорную скотину, чья матушка явно пересеклась с ослом, а то и с бараном. А финвиону была необходима скорость и смекалка, в таком непростом деле, как выслеживание родного сына.
И какого же было его изумление, когда оный беглец обнаружился в объятиях Арафинвэ! Неблагодарный клоп прятал лицо в тунике брата, но наметанный взгляд сразу остановился на подрагивающих от смеха плечах мальчишки. Более того! Ингалаурэ вознамерился переманить глупое создание совершенно определенными посулами! И этому нехорошему нэри верят?! Чем я хуже?!
Рассудок ушел, громко хлопнув дверью – возмущенный отец редкого генетического образчика был готов рвать, убивать, склеивать и снова убивать.
Арафинвэ медленно повернулся к старшему брату и нервно сглотнул
- Ay-ya! – проговорил он, но все потуги на вежливость были сметены скептическим хмыканьем Феанаро. Тьелкормо тоже не помогал обрести уверенность, прижимаясь к дяде, как к родному. Как к самому родному.
- А мы тут п-плюшками балуемся – пробормотал Ингалаурэ, чувствуя, как температура окружающей среды начинает медленно понижаться.
- Заметил. И куда мы направляемся?
- В Г-гавани.
- Ясно. – Феанаро приблизился, выхватил недовольно вякнувшего сына и посмотрел прямо в расширенные от ужаса светло-синие глаза брата – Ну, так отправляйся.
- А…
- А нам поговорить надо. – твердо подытожил Куруфинвэ. Младший понятливо дернул уголком рта и поспешил ретироваться. Особенно, когда в спину донеслось.
- Слышал Финдарато сделал первые шаги… Поздравляю.
Турко безмолвно восседал на коне, которого под уздцы вел его отец – оба эльфа, одинаково насупленные, смотрели в диаметрально противоположные стороны, изредка кося глаза и подглядывая за спутником. Извиняться не собирался ни тот, ни другой. Равно, как начинать разговор.
Феанаро, поглядывая на зареванное лицо сына, размышлял о суетности бытия и о том, что за воспитание детей надо присуждать какие-нибудь награды. Но гордость и врожденное упрямство протестовали против появления в доме четвероногой, блохастой и слюнявой морды. (п/а чуть было не написала очередной)
Но решение надо было принимать, поскольку упрямство напрямую передавалось по наследству, и нахалёнок мог снова и снова сбегать из дома. А это слишком губительно для нервных клеток и вообще быстро приедается.
Поэтому Куруфинвэ остановился, посмотрел на сына, взобрался на коня и повернул его в обратную от Тириона сторону. Тьелкормо настороженно замер – кажется, отцу всё и все надоели, поэтому он решил отдать самого маленького и бесполезного сына на воспитание первому встречному, как и грозился несколько раз прежде.
Старший обиженный нолдо вздохнул и встрепал волосы младшего, проговорив наигранно невозмутимым голосом.
- Прекрати всякие глупости выдумывать. Мы просто едем … пугать твоего дядюшку.
Арафинвэ и вправду пережил несколько неприятных моментов, когда увидел резво возвращающихся родственников. Но никому в этом не признался.
Феанаро же в душе радовался незапланированной прогулке с сыном, и даже компания младшего брата не была ему в тягость. О жене, наверняка поджидавшей его со скалкой на пороге дома, хотелось подумать немного позже…
А Тьелкормо, борясь с зевотой, и сонно таращась на поднимающиеся с земли сумерки, думал, что собака это, в общем-то, дело более чем наживное. А вот папа…