Обновление…

Услышать оглушительный стук капель в окно аудитории и поймать недоуменный взгляд соседа – дождь? Только что же было солнце?! А потом, похихикивая прокрасться вдоль задних рядов и выскочить на улицу (предварительно схватив еще тройку людей)

Выбежать и замереть при виде сплошной стены дождя – не такого холодного как осенью, намного мягче и ласковей)))

И начать громко смеяться, танцуя под струями воды – все невзгоды слетают прочь, а бегущие прохожие недоуменно смотрят на пятерку тощих студиозусов, что скачут по лужам и радуются жизни). Детский сад? Да и мы этим гордимся!

Главное держаться за руки))). И смотреть в небо. До такой степени, что кружиться голова.

Свобода…

А потом, худо-бедно высохнув пойти сдавать экзамен. И сдать). Без запинки ответить теорему Гаусса-Маркова, под которую засыпал на лекции, накатать три листа формул, не переставая удивляться – откуда? Ведь ничего не учила – судорожный «пролист» конспекта перед деканатом не в счет! И улыбаясь умилившейся ЕВе поблагодарить ее за оценку – пускай тройка… главное, что не комиссия и не осень!

Йе-е-е-хоу!!!!!!

А подходя к дому, сверкая белозубым оскалом – бо это не улыбка…. Это демонстрация всех корено-молочных клыков, с намеком в карих очах, что обращаться с этим я умею.

Так вот, подходя к дому задохнуться от дурманящего аромата сирени – легкая белая дымка слегка покачивается, стряхивая на рыжую шерстку крупные бриллиантовые капли. Оглушительно чихнув, и слегка пританцовывающей походкой – на самом деле жалкая пародия на несравненного Джека Воробья. Но тем не менее)

Еще и музыка в тему – The Racoons – Irish Rover!

В общем валясь на диване в обнимку с плюшевым медведем я встречаю весну) Весенней ленью.

И вообще я ухожу в загул!

Мну сдаль Эконометрика!

*оттанцовывает в сторону горизонта, наигрывая себе на губной гармошке*





Пара фанфикоффф))) По пиратам))



нумеро уно

…И бутылка рому.



- Это поможет мне спасти Элизабет? – переспросил Уилл Тернер, недоверчиво глядя на лоскут ткани со схематичным изображением ключа.

Казалось, Джек Воробей на мгновение задумался.

- Ты много знаешь о Дейви Джонсе?

- Нет.

- Тогда это поможет тебе спасти Элизабет, - кивнул капитан.

Во взгляде Уилла промелькнула решительность. Ради своей очаровательной, несравненной зазнобы юноша был готов на все. Даже на то чтобы в одиночку отправиться к морскому дьяволу и выкрасть у него ключ.

Вот с этого все началось.

А может, и не с этого.

Может быть, началом истории послужил побег Элизабет Суонн, невесты Уилла, из тюрьмы Порт-Ройала. Движимая стремлением найти возлюбленного, Элизабет переоделась мужчиной и нанялась на первый попавшийся торговый корабль и хитростью заманила его капитана на Тортугу, где и встретила Джека Воробья, немало ошарашив его заявлением: «Я ищу того, кто мне мил».

Или причиной всех событий стало неуемное честолюбие коммодора Джеймса Норрингтона, решившего во что бы то ни стало поймать и повесить проклятого пирата? Упорство Норрингтона не знало границ, однако привело коммодора не к славе и почестям, а к судьбе забулдыги, глотающего ром в одном из самых сомнительных трактиров Тортуги и – ирония судьбы! – нанявшегося в команду столь ненавистного прежде капитана Джека Воробья.

Впрочем, не с Джека Воробья ли все началось? Разве не из-за его заветного желания стать капитаном «Черной Жемчужины», хотя бы на тринадцать лет, - желания, ради которого Джек способен был продать душу дьяволу, - завертелись события?

А может, исходной точкой этой истории была любовь Дейви Джонса к капризной и своенравной красавице – любовь, вынудившая капитана «Летучего Голландца» вырвать из груди свое сердце и запереть его в надежном, кованом сундуке?

Но не так уж важно, с чего все-таки началась эта история. Главное, несколько нитей завязались в один узел, и хитросплетение событий и действий столкнуло четырех героев на усыпанном чистым белым песком берегу Острова Креста.



Лезвие лопаты звякнуло о крышку сундука, и все моментально склонились над ямой. Во взглядах читалось нетерпение.

- Живее, живее, - вырвалось у Джека.

Реакция не заставила себя ждать: не прошло и минуты, как сундук был извлечен на поверхность и его крышка откинулась, открыв взору изумленных пиратов свое содержимое: свитки пергамента, старые письма и еще один сундучок, поменьше.

Элизабет прижалась ухом к стенке сундучка и услышала глухие равномерные удары.

- Это оно, - произнесла девушка чуть охрипшим от волнения голосом.

Ключ в руке Уилла слегка дрожал, когда этот то ли кузнец, то ли пират открывал сундук…

- Эй, разойдитесь! – прозвучал властный голос Джека Воробья.

Капитан решительно отодвинул своих спутников в сторону, запустил руку в сундук и извлек оттуда содрогающееся, «украшенное» многочисленными клапанами сердце.

- Так вот ты какое, сердце Дейви Джонса, - усмехнулся Джек и, размахнувшись, забросил его далеко в море.

- Черт возьми, Джек Воробей, ты в своем уме? – прохрипел Норрингтон.

- Сколько раз повторять: капитан Джек Воробей! – резко поправил его флибустьер, а затем, лучезарно улыбнувшись, обратился к остальным: - Спокойно, господа! И дама, - добавил он. – Все под контролем! Мы нашли то, что искали.

Он снова запустил руку в сундучок, вытащил покрытую пылью и паутиной бутылку рому и с победным видом потряс ей над головой, прошептав: «Как долго этот негодяй Дейви Джонс прятал тебя от меня!»

- Ром?! – почти прорычала Элизабет.

- Ром, цыпа, - миролюбиво согласился капитан.

- Джек Воробей, ты хочешь сказать, - Уилл изо всех сил старался сдерживать свои эмоции, - что мы проделали этот путь, не раз рискуя жизнью, из-за, - он брезгливо поморщился, - из-за бутылки рому? Что история про клятву, данную Дейви Джонсу, была просто уловкой?

- Ты чертовски сообразителен, мой юный друг! – прищурился капитан. – Неплохо я вас всех разыграл, а?

Тернер и Норрингтон переглянулись и, издав яростный вопль, одновременно выхватили свои шпаги и ринулись вперед.

Чувствовалось, что Джеку Воробью сейчас придется несладко.



нумеро дуо

Остаться



Возможность уйти – уже повод остаться…

Группа «Сегодня ночью»



Версия Уилла



Я всегда считал, что есть вещи, о которых лучше не знать. Что не всегда надо упрямо докапываться до истины. Что существуют подозрения, которые не стоит подтверждать или опровергать. Ради собственного спокойствия их лучше запрятать далеко-далеко, положить на самую высокую, труднодоступную полочку – и пусть они там покрываются толстым слоем пыли. Не трогайте, не надо! Иначе будет хуже…

Лиз сильно переменилась в последнее время. Оно и понятно: общение с пиратами до добра не доведет. Джек, конечно, славный малый, хоть и пират, но… Мне было бы гораздо спокойнее, если бы Лиз осталась в Порт-Ройале. Пусть и за решеткой. Зато под присмотром отца. Все лучше, чем болтаться по морям неизвестно с кем…

Да, я сразу заметил, что она не такая, как была раньше. Когда она бросилась мне на шею, там, на острове Креста, все ее движения, слова были какими-то… поспешными. Как будто она совершила ошибку и теперь из-за нее боится потерять меня. Как будто она хотела забыть о чем-то.

Нет, я не хочу обвинять ее ни в чем. Да и не думаю, что есть что-то, в чем ее следовало бы обвинить. Но она изменилась – я это чувствую.

Иногда она погружается в свои мысли – и ее лицо будто озаряется светом, а на губах появляется легкая полуулыбка. Как она прекрасна в такие минуты! Но, заметив мой взгляд, она смущается и отводит глаза, а меня жалит горькая догадка: она думала не обо мне. И как обидно перехватывать полусочувствующий-полунасмешливый взгляд Норрингтона…

Но все-таки я не верю, не хочу верить, что между Лиззи и Джеком – между моей Элизабет и человеком, которого я, несмотря ни на что, считаю своим другом, – что-то есть. Не верю, не хочу верить…



* * *

Так я думал еще десять минут назад. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что мой мир рухнул.

Мы спешно готовились покинуть корабль. Забирали только самое необходимое.

Сердце сжималось, когда я видел, во что превратилась «Жемчужина» после нападения Кракена: паруса изодраны в клочья, одна из мачт разломана пополам, повсюду обломки, щепки, какая-то странная слизь, кровь убитых…

У остальных настроение было не лучше моего. Правду говорят: оставь корабль – оставь надежду. Я видел, что Гиббс, услышав приказ капитана, украдкой смахнул слезы…

Но надо уходить, и уходить как можно быстрее, пока чудовище не вернулось.

Все выжившие уже разместились в единственной уцелевшей шлюпке, только Гиббс еще суетился на палубе и… Я готов был принять это за мираж или за галлюцинацию, но это была правда. Элизабет – моя Элизабет! – и Джек целовались на палубе. Целовались страстно, не обращая внимания на то, что творится вокруг.

Окрик Гиббса вернул меня к действительности. Ошарашенный, я опустился на дно шлюпки. Элизабет, любимая моя, ну почему ты выбрала именно его? Неужели тебе так будет лучше? Я готов тебя понять, простить, если ты вернешься, но ведь ты не вернешься… Неужели ты счастлива с ним, а не со мной? Элизабет, любимая…

В шлюпку спрыгнул Джек и бросил короткий, ясный приказ:

- Отплываем!

- Джек, - я через силу поднял на него взгляд, - а где Элизабет?

Слова давались мне с трудом.

На губах пирата появилась едва заметная усмешка.

- Она решила остаться. Чтобы дать нам шанс.



Версия Элизабет



Нет, я не люблю его! Не люблю, не люблю, не люблю!

У меня есть Уилл. Он надежный. Преданный. Он за меня в огонь и воду пойдет. Жизнь отдаст не раздумывая. Да таких, как он, надо обеими руками хватать и тащить под венец! Любая девушка о таком мечтает.

А я… Я безумно счастлива, что из всех красавиц Порт-Ройала он полюбил именно меня. И я очень люблю его, ведь он такой правильный, такой хороший – его просто невозможно не любить! Я приняла верное решение, когда предпочла простого паренька богатому и знатному коммодору Норрингтону. И пусть Уилл для всех остается кузнецом – для меня он будет пиратом…

А Джек Воробей… Он наглец! По-моему, он делает все, чтобы разозлить меня. Самовлюбленный нахал! Но… Я боюсь признаться себе: я слишком часто стала думать о нем. Слишком часто. Когда я ловлю на себе его взгляд, окружающий мир для меня просто перестает существовать. Не остается ничего, кроме этого колдовского, гипнотического взгляда… От него не спастись. Можно только повторять как заклинание: я знаю, чего я хочу; я знаю, чего я хочу; я знаю, чего я хочу!

Да, я знаю, чего я хочу: поцеловать его. Немедленно.

А как же Уилл?

О господи, я запуталась…



* * *

Вот и сейчас он смотрит на меня так, словно раздевает. Мне не по себе от этого взгляда, но… Пожалуйста, не отводи глаза. Ты прекрасен.

Еще секунда – и я забуду обо всем: об опасности, грозящей нам, о Уилле, о сердце дьявола…

Надо держать себя в руках. Надо что-то делать. Сказать, что я верила в тебя. Что я знала, что ты вернешься. Что ты добряк.

Нет, ты слишком близко. Я больше не могу контролировать свои чувства…

Ты целуешь меня. Неужели то, что столько раз было в моих мечтах, происходит наяву? Не верю…

Теперь я знаю, что делать. Этот узел мне уже не распутать. Можно только разрубить. И я разрублю его. Быстро и решительно.

Наверное, я люблю тебя. Наверное, я тебя предала. Прости. Я не могу по-другому…

Шаг к мачте. Еще шаг.

Прости…

Внезапно я почувствовала холод металла на своих запястьях. «Ты ведь так хотела со мной поступить, да?» - прошептал он.

- Джек?! – я отказывалась поверить в то, что случилось со мной.

Пират отступил на несколько шагов. Я бросилась за ним, но цепь не пустила меня.

- Не ройте другому яму, мисс Суонн! – галантно и вместе с тем насмешливо раскланялся капитан.

И вот уже из шлюпки донесся его лаконичный приказ: «Отплываем!»

Проклятье!..







Версия капитана Джека Воробья



Да будь трижды проклят тот день, когда я связался с сыночком Прихлопа Билла!

Нет, не спорю, этот юнец мне помог заполучить «Жемчужину», да еще вытащил меня из пары крупных переделок…

Но, черт возьми, неужели я должен терпеть тот детский сад, который он устроил на борту моего корабля?!

Прибегает ко мне и требует, чтобы я немедленно бросился спасать его несравненную Элизабет. Пусть получше следит за своей зазнобой! А у меня и без него проблем хватает…

И ладно бы он один свалился на мою голову, так нет же! Не проходит и двух дней, как объявляется его ненаглядная невеста, которая, похоже, уверена, что я только и мечтаю о том, как бы побыстрее организовать их свадьбу!

Не верю я ей. Лицемерка. То строит из себя настоящую леди, то боевого товарища, то верную, любящую невесту, то маленькую обиженную кошечку, которую так и хочется приласкать… А как только увидит, что вы потеряли бдительность, тут же выкинет какую-нибудь шутку. Сожжет весь ром, а то и еще чего похуже натворит.

Вот и сейчас заговаривает меня, добряком называет, а сама уже искоса посматривает на цепи. Думает, как бы меня к ним поближе подвести.

Хотите за свое будущее заплатить моей жизнью, мисс Суонн? Не выйдет. Сегодня играем по моим правилам.

Это подло? А чего ты ждала от пирата? В жизни важно лишь то, что ты можешь, и то, чего ты не можешь, - я это усвоил давно. Настало время и тебе понять это, цыпа.

Вот интересно, предала бы ты меня, оставила бы тут умирать – и что, смогла бы дальше жить с таким камнем на совести? Впрочем, теперь уже безразлично.

Никогда не забуду ту гамму эмоций, которая отразилась на твоем лице, когда ты поняла, что попалась.

Прости. Ты сама вынудила меня.

- Не ройте другому яму, мисс Суонн! – насмешливо сказал я на прощание.

Пока я шел к шлюпке, вслед мне не донеслось ни слова. Ни мольбы о пощаде, ни проклятья… Что ж, может быть, ты встретишь смерть достойно. Мне жаль тебя, цыпа, но ты сама виновата.